| 5.11.08 20:07 | Притча о Страшном суде |
| Раздел: Воскресные Беседы | Шмеман Александр, прот. / Fr. Alexander Schmemann | Опубликовал:
right | Рейтинг: 0.00 (0) Оценить | Хитов 2805 |
Христос сказал: «Когда придет Сын Человеческий во славе своей и все святые ангелы с ним, тогда сядет на престол славы Своей, и соберутся пред Ним все народы, и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую свою сторону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. Ибо алкал Я и вы дали Мне есть; жаждал и вы напоили Меня; был странником и вы приняли Меня; был наг и вы одели меня, был болен и вы посетили Меня; в темнице был и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! Когда мы видели Тебя алчущим и накормили? Или жаждущим и напоили? Когда мы видели Тебя странником и приняли? Или нагим и одели? Когда мы видели Тебя больным или в темнице и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из братьев моих меньших, то сделали Мне. Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Ибо алкал Я и вы не дали мне есть; жаждал и вы не напоили Меня; был странником и не приняли Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! Когда мы видели тебя алчущим или жаждущим или странником или нагим, или больным или в темнице и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам — так как вы не сделали одному из сих меньших, то не сделали это Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную».
Притча эта — «О Страшном Суде», как издревна называют ее христиане, — читается за неделю до Великого поста, когда призывает нас Церковь проверить себя, свою совесть, свою жизнь всей полнотою христианского благовестия, то есть учения Христа, и, по возможности, вернуться к главному, к самой сердцевине этого учения.
Многим часто кажется, что главное в религии — это обряды и обычаи, красота богослужения, возможность прикоснуться к священному, небесному, божественному. Но притча Христова о последнем суде раскрывает нам, что все это будет бесплодным и ненужным, будет пустой и мертвой религией, если не будет основано на любви и не будет приводить к любви.
В конце концов и судить нас будет Любовь. И не любовь вообще, не любовь к абстрактному, отвлеченному человечеству, нет, а любовь к живому и конкретному человеку. В наши дни христианская любовь страшно искажена. Во имя любви к отвлеченному человечеству нас призывают не любить и преследовать других людей, которых нам приказывают считать врагами и в отношении которых даже жалость и сострадание оказываются преступлениями. Но Христос в притче о Страшном Суде как бы говорит: мечты о счастье отвлеченного человечества не только останутся мечтой, но и обернутся ненавистью и жестокостью, если сначала не обратим мы нашу любовь и заботу на каждого человека. И любовь не отвлеченную, заботу не теоретическую, а самую что ни на есть конкретную. «Я был в темнице, — говорит Христос, — я был голоден, я жаждал, я болел...». И что же это значит, если не то, что Христос раз и навсегда отожествил себя с каждым человеком и что потому христианская любовь и состоит в этой «невозможной возможности» — в каждом увидеть, осознать, встретить Христа.
Нам не заповедано спрашивать и анализировать — достоин ли человек нашей помощи, заслужил ли он нашу заботу. Нам не сказано — узнавать, за что посажен он в темницу, и почему голоден, и почему наг. Нам сказано идти к нему с любовью, и только в этой любви, никогда не спрашивающей о заслугах, достоинствах, взглядах и убеждениях, — встречать человека, Богом посланного в нашу, в мою жизнь...
Снова и снова узнаем мы главную, радостную тайну христианства — тайну личности, составляющей Божественную ценность каждого человека, то, что и нужно и можно любить в нем. Именно эту тайну отверг и продолжает отвергать мир и господствующие в нем идеологии. Для них человек определяется внешним: своей классовой, или расовой, или национальной принадлежностью, своей полезностью для отечества, своими заслугами или — напротив — ошибками и преступлениями. Свои, чужие... Союзники, враги... Мы, они...
И вот все как будто только и делают, что говорят об освобождении человека, о счастье человека, о назначении человека, о борьбе за светлую, счастливую и свободную жизнь. А на деле — все объединены против кого-то, все движется только страхом, подозрительностью, ненавистью. И так оно и будет, пока не поймут люди, что любить человечество, служить человечеству — не только неверно, но и невозможно, если не укоренена эта любовь в любви к человеку, к каждому... И именно в любви, то есть в признании его, вне зависимости от каких-либо наших земных, «человеческих, слишком человеческих» мер и категорий, к которым мы сводим и которыми оцениваем людей. Все это осуждено раз и навсегда Тем, Кто сказал и говорит от имени каждого: Я был в темнице... И этого Я достаточно, чтобы знать, что каждый человек — брат, что к каждому пришел и каждого любит Бог, и в каждом дана мне возможность исполнить самого себя в Божественной, возрождающей и спасающей любви.
|
| |
|
