О переменах

Вместо того, чтобы понять "перемены" и потому справиться с ними, Православие оказалось попросту раздавленным ими.
На деле оно изнутри определено и окрашено и подавлено как раз теми "переменами", которые оно отрицает, определено неким "надрывом".
Этот надрывный уход каждого - будь то к "Отцам", будь то к Типикону или же в католичество, в эллинизм, в "духовность", в русизм, в быт, в безбытность, но непременно уход, отрицание сильнее, чем утверждение, это цепляние за стиль, за форму, за букву, этот страх, пронизывающий православный "мир".


Этот все ускоряющийся распад Церкви, лишенной "православного мира", эта невозможность для православных что-либо понять, даже друг друга, полное отсутствие православной мысли как понимания и оценки истории: все это брызги, плоды того же основного кризиса - внутреннего, глубинного, "а- и анти-историзма" Православия или, вернее, православного мира, неспособности его справиться изнутри с основной христианской антиномией - "в мире сем, но не от мира сего", неспособности понять, что самый что ни на есть "православный" мир все же именно "от мира сего" и что всякая его абсолютизация есть измена Христу.

И пока Православие измену это не осознает, оно будет продолжать разлагаться, как оно сейчас разлагается.

Эту страшную цену разложения мы платим за то, что сотворили себе кумира, сотни кумиров.

За то, что в основном христианский опыт - "проходит образ мира сего" - не включили или, вернее, из него выключили - свой собственный "православный мир".

И когда он, в греховном грохоте, распался, все хотим "восстановить" его и возродить.